Часть 2.
Вечная слава героям!
Глава 1.
Кавалерийской группой разведчиков из отряда имени С. М. Будённого командовал Добровольский Иван Фёдорович. Это был неустрашимый волевой человек. Обладая
твёрдым характером и страстной верой в успех намеченного дела, он требовал того же
от своих подчинённых, ибо считал предпринимаемое долгом перед Родиной. Он высоко ценил в человеке смелость и смекалку, храбрость и отвагу, находчи- вость, да и сам был наделён этими качествами щедро.
Кавалерийская группа уходила в рейды ночью, часто по- крывая расстояния в шестьдесят километров. Она налетала как вихрь и, сделав задуманное ранее, так же мгновенно исчезала, словно таяла во мгле ночи. Полицаи избегали встреч с ней. Одно упоминание о группе вселяло в фашистских прислужников панический страх. Иногда командир разведгруппы посылал на задания небольшие команды.
Сергей Васильевич ходил в разведку вдвоём с казахом Керимом Аманчжеловым. Керим был лихой наездник и ходить с ним в разведку было интересно, в любой ситуации он мог оказать помощь. Четырнадцатого сентября, возвращаясь с боевого задания, они попали под фашистский огонь и пришпорили своих лошадей. Керим успел ускакать, а конь Сергея Васильевича споткнулся и рухнул на землю. Сергей Васильевич выкараб-кался из-под коня, огрел его плетью и под покровом ночи успел всё же уйти от фашистского огня.
Керим уже мчался с подкреплением на выручку товарища. Они встретились и по- том благополучно добрались до расположения отряда. У Сергея Васильевича
побаливало левое колено и правое плечо, немного прихрамывал конь.
Через два дня отряд передислоцировался в урочище Бушеву под Добрушем. Здесь,
за рекой Ипуть проходил тракт из Добруша в Ветку и его надо было держать под контролем. Под карающисм огнём Красной Армии гитлеровцы катились на запад.
При отступлении они уничтожали всё, что можно было уничтожить - взорвать или сжечь. Посмотришь ночью кругом - всюду за горизонтом пылают зарева пожарищ и слышно, как грохочет и гудит от разрывов снарядов и бомб страдалица-земля. Стремительно развивались события.
17 сентября 1943 года освобождена Брянщина. Радостно, полной грудью
вздохнули люди и сприподнятой энергией принялись восстанавливать разрушенное войной хозяйство. Из находившихся в оккупации медвежье-саньковцев лишь один человек, Бобров Василий Самуйлович, служил в полиции. Семнадцатого сентября его задержали партизаны, привели в дом Коржова П.И., долго обсуждали и решили рас-стрелять. Но Коржов воспротивился и сказал:
- Э, хлопцы, расстрелять - это очень просто. А что толку с этого? Лучше отправить
его в штрафную роту, может, хоть одного фашиста убьёт. И то больше пользы будет.
Да и вину свою искупит перед Родиной. На том и решили партизаны.
Восемнадцатого сентября передовой отряд Красной Армии вошёл в Медвежье-Саньково и, сделав краткую передышку, ушёл по направлению к Гомелю. Вместе с ним ушли все мужчины, способные носить оружие. Фашисты с лихорадочным упорством закреплялись на правом берегу Сожа, в районе Гомеля. Они надеялись задержать наступление советских войск, чтобы выкроить время для строительства мощных укреплений на Днепре и в глубинных западных районах.
Девятнадцатого сентября в расположение партизанского отряда прибыли представители действующей армии. Зто была незабываемая встреча. Личный состав отряда выстроился на лесной поляне. Командир отряда капитан Кривченко произнёс краткую напутственную речь и пожелал победы над врагом. Затем партизаны под командой прибывших военных равными группами ушли в расположение действующей армии и участвовали в освобождении Гомеля от фашистских захватчиков.
После освобождения Гомеля партизаны собрали оставшееся имущество партизанского отряда, погрузили на телеги и уехали в деревню Селищево Добрушского района, где в то время дислоцировался штаб дивизии, действовавшей на подступах к Гомелю. По прибытии в Селищево имущество отряда сдали на склад, и капитан Кривченко сказал Сергею Васильевичу:
- Выбирай себе лошадь, седлай её и поезжай домой. Через день-другой мы навестим тебя. Сергей Васильевич козырнул и ушёл.
Глава 2.
Из оставшихся лошадей выбирать уже было нечего. Он оседлал кобылицу буланой масти, сел в седло, взмахнул нагайкой и через минуту был за околицей. А ещё через пять минут Буланка (такую кличку дал он кобылице) мчалась во весь опор по лесной дороге. Впереди, в просветах между деревьями, виднелась железная дорога.
Сергей Васильевич осадил кобылицу и поехал шагом по железнодорожной насыпи. Мёртвой лежала железная дорога. Километра два ехал он по насыпи и всем своим существом возмущался коварству врага: ни одного целого рельса не было - искорёжено всё! Под кажlым стыком рельсов взорвана мина.
- Животный страх, - думал Сергей Васильевич, - руководил гитлеровцами при исполнении этого. Боязнь возмездия толкала их на преступление, и они всеми силами старались отдалить приближающийся роковой час расплаты. Сергей Васильевич съехал
с насыпи на лесную дорогу. Буланка помчалась рысью, и через полчаса он горячо обнял сына и жену свою Елену.
В посёлке кое-что было уже сделано. Возводились бревенчатые постройки.
Посёлок поднимался из пепла. Но работы двигались медленно: мужчины ушли на
фронт. В посёлке ос- тались пять стариков, подростки, женщины да дети.
Женщины и руководили теперь всеми работами и делали все эти работы. А дел было очень много. Но не было лошадей - основных в то время работяг в сельском хозяйстве.
И потому женщины впрягались в тележки и на себе привозили из лесу стройматериалы, дрова и разные грузы с полей. На невспаханном, но хорошо перекопанном и разборонен-ном бороной-самотяжкой зазеленела рожь - результат дружного коллективного труда.
А там, где требовалось применить плуг,- там две-три женщины брались за лямки и тянули его, другая же, держась за ручки в то же время изо всех сил помогая, правила плугом. Это был задел для урожая будуще-го года. Можно только восхищаться тому, с каким мужеством, с каким упорством отстаивают женщины своё великое право на жизнь, с какой оптимальной щедростью отдают они безвозмездно свой труд тем, кто с оружием в руках борется за это святое право жить, трудиться, растить под мирным небом детей, совершенствоваться, идти к прогрессу. Тяжело было женщинам, но работа кипела на родной земле вольно, без боязни. И время летело быстролётной птицей.
-А хорошо же я сделал, что приехал на Буланке, -думал Сергей Васильевич,- такая помощь будет в работах! На другой день после возвращения Сергея Васильевича из отряда к его жилью подошли двое военных. Сергей Васильевич осведомился о них, и
они отрекомендовались, что они из полковой команды СМЕРШ. Увидев кавалерийское седло, они заинтересовались, откуда оно и просили продать его для их начальника. Сергей Васильевич ответил:
- Продать негоже, а променять можно, хоть и жаль очень, так как это память о боевой партизанской жизни. Да вот беда - лошадь есть, а запрячь её не во что: ни сбруи, ни телеги. Можете помочь телегу и сбрую достать,- седло ваше. Хорошее седло, кавалерийское со всем докладом к нему. Согласились парни и ушли. А часа через три пригнали раздвижную телегу, распрягли коня, сняли с него сбрую и оставили всё это Сергею Васильевичу. А он отдал им взамен седло, чепрак, нагайку и всё необходимое к седлу.
Телега оказалась очень удобной, и Буланка возила на ней брёвна из лесу, жерди и дрова, сено с луга и урожай с полей. Буланка была послушной и работящей лошадью: пахала и боронила, молотила в упряжке с Монголом и возила разные грузы, в еде неприхотлива и при небольшом отдыхе быстро восстанавливала силы. Она была доброй находкой для жителей посёлка.
Монгол появился несколько позже Буланки. А случилось это так. Шла Журавлёва Анна Петровна от своих родственников из Демьянок лесной дорогой. Видит на лужайке вблизи дороги пасётся лошадка небольшая, тёмносерой масти. Подошла Анна поближе и позвала лошадку:
- Васька, Васька, Васька! Иди сюда! Лошадка послушалась, подошла, дала себя погладить. Ласково отнеслась к ней Анна, потрепала по шее и говорит:
- Что, милая, скучно одной-то в лесу? Идём со мной. идём. милая!
Лошадке будто того и надо было. Больше она не отставала от Анны Петровны. Так и пришла с ней в посёлок. Это был мерин, заброшенный в наши места войной из каких-то далёких краёв, низкорослый, но сильный, выносливый, смирный и очень послушный. По всем признакам он относился к монгольской породе лощадей, отчего и получил свою кличку. Он полюбил эту кличку и охотно шёл на зов. Так появился в Медвежье-Санькове второй работяга - мерин Монгол.
Теперь колхоз имел двух лошадей и мог постепенно восстанавливать разрушенное войной хозяйство, а вернее, начинать всё с нуля. Но оптимистам всё по плечу, и колхозное хозяйство мало-помалу налаживалось. Прошло два дня после возвращения Сергея Васильевича , но из бывшего начальства партизанского отряда никто не приехал. Верно, война втянула их в свою круговерть, и распоряжаться своим временем в такую пору никто не вправе. Сергей Васильевич посоветовался с Еленой и на другой день, простившись с женой и сыном, ушёл в райвоенкомат проситься в действующую армию.
Глава 3.
Вот и Злынка. Райвоенкомат размещался в главном корпусе средней школы. Сергей Васильевич вошёл в коридор и, подойдя к кабинету райвоенкома, постучал в дверь. Услышав разрешение "войдите”, он открыл дверь и шагнул в кабинет. За столом сидел военный, человек среднего роста лет сорока. Сергей Васильевич сделал шаг вперёд, козырнул и спросил разрешения обратиться.
- Обращайтесь,- разрешил военком.
- Два дня назад я возвратился домой в посёлок Медвежье из партизанского отряда имени С.М. Будённого. Ко мне обещал приехать командир партизанского отряда, но что-то помешало ему, и я пришёл к вам проситься на фронт в действующую армию,- отрапортовал Сергей Васильевич.
- Ваш документ, подтверждающий пребывание в партизанском отряде,- потребовал военком.
- Нет уменя такого документа. Мы быстро расформировались: личный состав отряда направили в действующую армию, а наша команда разведчиков в количестве пятнадцати человек увезла имущество отряда в Селищево, где дислоцировался штаб дивизии, действующей под Гомелем, и в суете дел этих я не успел взять документ,- объяснил Сергей Васильевич.
-Дезертир! - гневно закричал военком.
- Если я дезертир, зачем было мне приходить в райвоенкомат? Дезертир не искал бы встречи с военкомом: он нашёл бы другой выход, - возражал Сергей Васильевич.
- Знаем мы вас, негодников, - ругаясь, кричал военком.
- Не место вам на освобождённой земле, к стенке вас, к стенке!
- А свободу этой земли именно мы и приближали, как могли. И кричите, и ругаетесь-то вы зря, не заслужил я этого,- отчеканил Сергей Васильевич,- Стыдно мне за вас.
- К стенке вас, к стенке, - фальцетом кричал военком, - к стенке!
Он тут же нажал кнопку звонка. Вошёл сержант и спросил:
- Что прикажете, товарищ полковник?
-Приведите двух вооружённых солдат, - приказал военком.
- Есть,- козырнул сержант и ушёл выполнять приказание.
- А зря вы так со мной. Если и с другими так поступаете - это очень плохо, - заметил Сергей Васильевич.
- С такими, как вы мы долго не няньчимся. Кто вы- дзертир, полицай-гитлеровец,
или шпион? У вас же никакого документа нет, - негодовал военком.
- Какого чёрта вы обзываете меня такими словами? - возмущался Сергей Васильевич. - Я воспитан на Маяковском, помните: " К любым чертям любая бумажка катись! - и от- стаиваю свою честь и совесть. А бумажками я не обзаводился. Нет... Стойте... Разве вот эта что нибудь вам скажет. Одну её давно ношу при себе. Забыл даже о ней. Может, и стёрлась совсем.
Сергей Васильевич, достав из потайного кармана сложенный ввосьмеро помятый лист, подал его военкому и стал наблюдать за ним. Полковник читал, и лицо его меняло окраску. Ознакомившись с документом, он глубоко вздохнул, поднял голову и с каким-то приглушённым тоном в голосе сказал:
- Извините... Нервы... Война...
- Но вам смерть грозила с одной стороны, а мне она со всех сторон в глаза смотрела, тоже на нервы действовала. И надо было выстоять, - ответил Сергей Васильевич.
В это время в дверь постучали, и военком разрешил войти. Сержант открыл дверь, но не успел ещё шагнуть через порог, как полковник властным жестом руки велел ему повернуть обратно и увести вооружённых солдат. Потом обратился к Сергею Васильевичу:
- Вы - учитель-подпольщик. Почему сразу не сказали мне?
- Я пытался сказать, но вы слушать не желали, - возразил Сергей Васильевич.
- Да, - согласился полковник, - но оставим всё это в прошлом. Нам теперь кадры ох как нужны!
Он взял лист бумаги, что-то написал на нём, и, отдавая Сергею Васильевичу, сказал:
- Вот направление в распоряжение РОНО. Желаю вам успеха.
И он пожал Сергею Васильевичу руку.
Глава 4.
В Злынковском РОНО Сергей Васильевич получил назначение на должность директора Дубровской семилетней школы.
- Поезжайте в Дубровку, восстановите школу и начинайте учебные занятия. Учебники, письменные принадлежности изыскивайте пока на месте, - такие рекомендации дал ему заведующий РОНО.
Получив назначение, Сергей Васиоьевич в тот же час ушёл к месту предстоящей своей работы в Дубровку, расположенную в пятнадцати километрах к востоку от райцентра. По пешей лесной и пока незнакомой дороге он часа через три был на месте назначения.
Школа имела два здания - старое и новое, построенное на горке с перспективой на будущее - большое, с просторными светлыми классами. В нём временно разместился штаб дивизии. Старое деревянное здание, построенное земством, выглядело дряхлым, но при недостатке помещений к занятием ещё годилось. Просторный школьный двор был запружен машинами. Здесь стояли бронетранспортёры и броневики, грузовики и тягачи-вездеходы и прочее военное снаряжение. Везде сновали военные и каждый при своём деле.
Сергей Васильевич ознакомился с обстановкой, встретился с оставшимися учителями, провёл родительское собрание и 26 сентября 1943 года в Дубровской семилетней школе начались учебные занятия в две смены в старом здании.
Он написал письмо Елене, в котором сообщил о своём местопребывании, о своей новой должности и работе, о трудностях, встающих на каждом шагу. А трудностей было много. Не хватало учебников, не было тетрадей и других письменных принадлежностей. Всё это предстояло достать. Но где и когда? Надо иметь время и деньги. Но ни того, ни другого не было.
К счастью, помогли служащие штаба, и вопрос о письменных принадлежностях частично удалось решить. Время летело. Военных в деревне становилось всё меньше. Меньше становилось и местных мужчин: уходили на фронт вместе с солдатами. Наконец, уехал и штаб, а с ним и вся военная техника.
Необычно тихо стало в деревне: везде слёзы. Но что поделать в такой чрезвычайной
и нежелаемой ситуации? Женщи ны, дети и несколько стариков остались в деревне. Все работы и заботы по налаживанию коллективного хозяйства в ус ловиях военного времени легли на их плечи. Трудных проблем возникало день ото дня всё больше. Многие были под силу только мужчинам, но решать и выполнять их должны были женщины.
Сергей Васильевич видел всё это, чувствовал тяжесть выпавшего на долю женщин бремени и глубоко переживал за них. Он понимал, что радость жизни придёт только с победой, и у него возник свой план. Он обдумывал его основательно во всех деталях и твёрдо решил осуществить его.
Время катилось в вечность. Каждый день приносил свои заботы. Приводилось в порядок второе здание школы. Планировалось перейти на односменные занятия во второй четверти. До окончания первой оставалось совсем немного.
День окончания первой четверти подошёл незаметно. На линейке Сергей Васильевич поздравил учащихся с достигнутыми успехами, сообщил о победах Красной Армии на фронтах и пожелал ребятам хорошо отдохнуть на каникулах, чтобы со свежими силами дружно приняться за изучение основ наук во второй учебной четверти. Составив отчёт об учебно-воспитательной работе школы в первой четверти, он оставил за себя завуча школы и, простившись с коллегами, ушёл в районный отдел народного образования
6 ноября 1943 года с отчётом, расчитывая навестить семью и осуществить задуманный план.
Пройти расстояние в тридцать пять километров от деревни Дубровки до Медвежья-Саньково ему, привыкшему с детства бродить по лесным и болотным тропам, не стоило особого труда. Ходил он легко, не испытывая усталости. По дороге в Злынку он планировал:
- Сперва зайду в райвоенкомат, сделаю заявку о направлении меня в действующую армию, затем- в РОНО, сдам отчёт об учебно-воспитательной работе школы за первую четверть и сообщу о своём уходе в армию. Справившись со всеми делами в городе, наведаюсь домой, встречу 26-ю годовщину Октября в семье, прощусь с семьёй и уеду в армию. План этот был по-детски наивен, но Сергей Васильевич верил, что сбудется всё, как он задумал, и он с радостным настроением легко и бодро отсчитывал километры.
Вот и Злын-ка. Он шагал по дощатому тротуару , приближаясь к райвоенкомату. Ворота во двор военкомата были раскрыты. В глубине его оживление: мужской персонал строился в команды. Сергей Васильевич встал у крыльца и смотрел на строящихся
в команды мужчин, надеясь увидеть здесь военкома. Но военкома не было и Сергей Васильевич взошёл на крыльцо и шагнул в коридор. В глубине коридора трое военных шли к выходу. Он быстро спустился по ступенькам вниз и стал у крыльца. Тут же военные, в их числе военком, вышли из дома во двор. Сергей Васильевич, улучив момент, обратился к военкому:
- Я хочу добровольцем в действующую армию. Как это сделать?
- Как вас зовут, фамилия?
Сергей Васильевич ответил.
- Запишите, - приказал военком писарю, -а вы,-обратился он к Сергею Васильевичу, - станьте в строй.
Сергей Васильевич исполнил приказание и стал в строй. Военком встал перед готовыми к маршу командами и приготовился сказать напутственную речь. Сергей Васильевич понял, что после речи военкома команды тронутся в путь и будет уже поздно. Он сделал шаг вперёд и сказал:
- Товарищ военком, разрешите забежать в РОНО сдать отчёт о работе школы.
- Почему же раньше не сказали? Команду догоните на марше. Идите.
Получив разрешение, Сергей Васильевич побежал в РОНО, сдал четвертной отчёт об учебно- воспитательной работе школы, уведомил о своём уходе с маршевой командой в армию и, пожелав счастливо оставаться, вышел на улицу.
Пока Сергей Васильевич находился в РОНО, команда вышла из города и шла по тракту Злынка - Новозыбков. Он шагал во весь опор, стараясь догнать команду, и думал:
- Вот тебе и дома побывал, с семьёй праздник встретил! А семья-то ждать будет!
В письме домой всё расскажу. Время распорядилось иначе. Не судьба, знать, к семье
ещё рановато!
Так думал Сергей Васильевич, скорым шагом отсчитывая километры, и догнал команду в
пяти километрах от Злынки, расположившуюся на краткую передышку на лесной поляне у дороги. Переночевали в пути в небольшом посёлке под Новозыбковом. На рассвете тронулись в путь, а
в середине дня 7 ноября поезд увозил команды в город Брянск, где мобилизованные пройдут
ускоренную военную подготовку перед отправкой на фронт.